Полное собрание сочинений Алексея Степановича Хомя - Страница 109

109

*) Устне едине и глас един. Бытия гл. II, ст. 1-й.

**) Бытия, гл. II, ст. 4.

297

уже размножиться. Кушитские (фаллические) религии успели развиться; действительное единство сделалось невозможным. За его отсутствием, единство условное становится необходимо единством принудительным, и наступает царство раздора, явного раздора вооруженного и братоубийственного Скоро разлучившиеся племена начинают разбегаться; попытка создать общежитие без реальной основы приводит к полному и враждебному обособлению племен и родов; зародыш отдельных наречий, получив безмерно быстрый рост, ничем уже не ограждаемый от произвола и прихоти, производит разнообразие языков, подчиняющихся отныне влиянию природы и климата различных стран земли, темпераменту, умственному, общественному и физическому состоянию различных семейств человеческого рода. Кушитским племенам пришлось первым воспользоваться новым порядком вещей, или употребить его во зло и притеснить своих братьев. Средоточием их могущества в Азии сделалось то самое место, где предполагалось соорудить всемирную столицу, которая начата была на берегах Евфрата, общим усилием всех, но осталась во власти более сильного. Кушу первому удалось организоваться потому, что чем социальное начало беднее внутренним содержанием, тем способнее оно формулироваться в общество условное; в нем-то, следовательно, и должна была впервые обнаружиться сила собирательная в дикой форме принуждения — в Нимроде.

Вот, м. г., что было мною набросано на моем родном языке, почти двадцать лет тому назад, и чему все мои последующие занятия доставили только подтверждения. Вавилон, в своей неудаче, есть уже дело Хамидов и вместе начало их торжества; таким образом, весь рассказ Моисея входит в историю религии. Сказание о Хаме и сказание о Вавилонском столпотворении, по внутреннему своему значению нераздельные, содержат в себе все, что есть действительно серьезного в истории первобытного мира.

298

Я высказал почти все свои замечания; прибавлю однако еще одно. Не вхожу в разбор ваших предположений о допотопном мире и о народах, его переживших; но позвольте мне, во имя здравой критики, попросить вас не злоупотреблять более, как вы это делаете, словами Туран и Туранцы. Эти слова, в действительности, не имеют и тени смысла. Они идут от времен сравнительно невежественных, когда полуученые воображали себе, что сделали великолепное открытие, найдя имя Туран в смысле названия страны, лежащей за Яксартом. Туран повел за собою имя Турк, Тюрк и целую вереницу подобных нелепостей, которыми ученым рассудилось заселить страны между Аральским морем, Памиром и Уралом. Но вы знаете также хорошо, как и я, что Тур есть брат прежде, и я не считаю нужным доказывать вам, что народы за-Аральской Месопотамии, Саки, Геты и др., столько же имели общего с Турками, сколько жители Берлина. Итак, пусть Туран остается тем, чем он был действительно, т. е. ветвью большего иранского племени, отличною по своим нравам и своей религии от ветви Мидо-Персидской, но лишь весьма мало отличавшейся от нее своим языком и вовсе от нее не отличавшейся своим происхождением.

Вообще, если позволите дать вам совет человеку, не признающему за собою другого на это права кроме глубокого участия, принимаемого им в вашем труде — отбросьте во втором издании (которое, конечно, не замедлит появиться) все чисто научное. Ваш перевод предназначается для общины: пусть примечания к нему служат лишь оправданием самого перевода и изъяснением к тексту; но не превращайте их в склад для преизбытка эрудиции, богатой и глубокой, но иногда, смею сказать, несколько заносчивой в гипотезах. Этой потребности могут удовлетворить другого рода сочинения; может быть, от этого с настоящего вашего труда (с перевода Библии) несколько сойдет отпечаток авторской личности, но тем прекраснее и тем славнее будет он для вас самих.

299

Переводя писание на свой родной язык, вы превосходно доказали, что имя Иеговы требует перевода, а не простой перепечатки немецкими буквами, как имена Юпитера или Аполлона; вы доказали, что предложить вместо перевода перепечатку значило бы, так сказать, профанировать текст: ибо глубоко религиозный смысл этого текста связан со смыслом имени Иеговы, а не с Еврейскими буквами, из которых оно слагается. Нельзя не прийти в восхищение от меткости этого замечания и тонкости выразившегося в нем критического чутья. Надеюсь, вы не осудите меня, если, уступая чувству народной гордости, в настоящем случае извинительной, я прибавлю, что только один язык, из числа живых ветвей Иранского не имеет надобности создавать или искать слова для перевода библейского «Иегова», ибо обладает словом вполне соответствующим и в то же время общеупотребительными. Это язык Славянский. Слово, о котором я говорю, есть единственное имя, даваемое нами Божеству: Бог. Некоторые филологи искали начальной формы его в Санскритском блага; но это одно из тех заблуждений, от которых наука начинает отступаться. Параллельные формации и производные — не одно и то же. Слово Бог образовалось от корня быть, как строг (нем. streng), как мног (нем. manch), как худог (нем. kundig), как рог, творог, батог, образовались от корней, доселе существующих в Славянском языке. Глагол быть, с отрицательным или уменьшительным у, производить убыть, и дает начало слову убогий (по-малороссийски небогий), точно также как, в действительной или причинной своей форме, производить бавить (давать жизнь или бытие и отсюда питать); вообще он служит началом бесчисленному множеству производных. Итак, слово Бог вполне соответствуешь слову Ягве (Сый). Может быть, самая общеупотребительность и, если можно так выразиться, ходячесть слова «Бог» делает его не вполне удобным для замены им, при переводе Еврейского «Иегова» (этого вопроса, как прямо до меня не относящегося, я не касаюсь); но признаюсь, не без особенной радости вижу я и заявляю

109